Содержание
Stereokolonka › Блог › Проехать перекрёсток, не быть оштрафованным и не разбить машину
Здесь водитель красного автомобиля рискует выехать на встречную полосу, получить штраф 5000 рублей или лишиться прав на 4-6 месяцев, об этом в пункте 12.15 части 3,4. При повторном нарушении — лишение прав на год.
В плотном потоке автомобилей синему автомобилю ничего не остается как перестроиться в пределах перекрестка в левую полосу, либо дождаться, когда другие участники движения его пропустят. Если перекресток не размечен, а перекрёсток перегружен, то движение начнет напоминать карнавал индийских рикш — каждый едет так, как ему заблагорассудится. Водитель красного автомобиля, равно как и те кто по инерции движутся за ним, нарушают правила дорожного движения. В данном случае автомобиль красного цвета совершает перестроение.
Считаетс ли удлиненная полоса пред перекрестком сплошной
Вынырнув из темени парковой полосы, давно не приводившейся в порядок и потому превратившейся уже в сплошные заросли без возможности проникновения постороннего взгляда и какого – либо просвета, Сергей и пышнотелая дама тут же окунулись в легкий туман желтого уличного освещения и вновь стали походить на добропорядочных граждан, спешащих по своим делам или просто по домам в этот уже поздний час.
Дама держалась несколько отрешенно, Сергей бы даже сказал – независимо, но руки его не отпускала, увлекая того куда – то за собой. В микрорайоны, в мало освещённые дворы, по новым и уже рассыпающимся тротуарам и дорожкам. Сергею даже начало казаться, что он и вовсе потерял ориентиры, оказавшись всецело в руках у дамы. Он следовал послушно за ней, влекомый её рукопожатием и, наверное, похотью. Иного объяснения он просто найти не мог.
Её широкие берда колыхались в такт мерной и неспешной походке, крепкие и в то же время пышные ноги не частили, не семенили, грациозно, что удивляло Сергея, вышагивали с грацией модели идущей по подиуму. Её прическа, ниспадающая на спину вьющимися локонами, подымалась и опускалась при каждом шаге. Её спина… Сергей терял землю под ногами созерцая все это. Восхищаясь всем этим. забывая обо всем, кроме этого тела, кроме особы, чья грудь только что дала ему минуты наслаждения в парке. И он послушно следовал за ней, представляя что можно с нею проделать, на что она способна,, как далеко в своих «шалостях» способна зайти?!
Дворы уже были пусты и безлюдны. Отдельные фонари ещё как – то выхватывали пятна пространства, оставляя всю остальную вселенную в её естественном состоянии – во мраке!
– Постой! – тихо протянул он останавливаясь.
Она удивилась, но замерла, все так же – в шаге впереди, не отпуская его вытянутую руку. И тут Сергей не смог себя более сдерживать, инстинкты взяли над ним верх, и он более не желал промедления, просто притянув к себе барышню.
Та не особо и сопротивлялась, как отметил Сергей, просто упав ему на грудь и тут же вновь все взяв с вои руки и… и губы. Её уста впились в его губы, жаркий поцелуй бросил его в дрожь и заставил вспотеть от возбуждения, она целовала его в шею, похоже даже несколько излишне прилагая силу своими пухлыми губами, оставляя там следы, припадала устами к груди, расстегивая его рубаху, опускалась вниз, вновь высвобождая на свет уже окрепший орган. И это все, как казалось Сергею, происходило само собою, по ходу дела, без особых усилий. Она, похоже, была в этих вопросах профи, исполняла это не раз и будучи дамой, что говорится, в теле, прос
то обязана была это делать на порядки лучше щуплых девиц, чей стандарт красоты, закрепленный в головах мужчин, прощал им все, в том числе и откровенную халтуру и неумение.
Она же «работала на отлично», играясь с его крайней плотью, запуская под ту язык, пробегаюсь по голове, проглатывая ту и тут же отпуская, не позволяя теплу и возбуждению взять верх. Сергей дрожал, забывая, что стоит прямо посреди неосвещенного перекрестка меж домовых тротуарных развязок. Стоял, тяжело дышал, надеялся, что их минует чаша «всеобщего признания» – камеры и полуночные курильщики на балконах – это уже ни кто не отменит. Но, с каждым её движением, с каждым погружением органа в рот, с каждым прикосновением пухлых губ, он все больше забывал и о месте, и о своих опасениях, все больше отдаваясь моменту и наслаждению
Она вновь стояла пред ним на коленях, вновь играла с его органом, вновь закатывала глаза, вновь стонала. Только на сей раз это было куда уже откровенней. Она не столь сильно контролировала себя. Или, быть может, раскрепощенность приходит со второго – третьего раза? Он этого не знал. возможно, этого не знала и она. Но то, что она делала – было выше всех похвал.
Сергей тут же хотел ей взять. Повернуть, расположить и взять. Но всяк раз как только он это пытался проделать, она открывала глаза, плотней губами, а потом и с применением прикуса, сжимала его головку, его член и неспешно качала головой, давая понять, что ещё не время. Что у них все ещё будет. Чтобы не торопился. да и вовсе – это он остановил её прямо посреди дворов и…
Он не возражал, брал себя в руки, крепился, так как сила «нижней чакры» уже вновь брала верх, готовая выстрелить и залить мироздание жидкостью и давал ей возможность продолжить свое соло…
И вот, в какой – том момент, как Сергею показалось, она дала ему знак. Он и сам не понимал, что это было, но их единение, как ему казалось, уже перешло совсем в иную плоскость и этот знак… Этот знак…
– Давай! – произнесли её глаза.
– Пора! – терзал его головку её язык.
– Пли!! – прошептали беззвучно её уста.
И горячий поток, собиравшийся им всеми силами удерживаемый внутри, тут же, более не имевший ни каких препятствий/, понесся по стволу, достиг его вершины и всей своей массой ударил ровно меж её губ, проникая вовнутрь. Она, как Сергею показалось, даже вздрогнула. Потом улыбнулась. Приняла все это в себя. И все так же улыбаясь да застегивая на ходу его брюки, вновь подала знак продолжить их совместный путь по этим темным улочкам куда – то, куда знала дорогу, похоже, лишь она…
Считаетс ли удлиненная полоса пред перекрестком сплошной
В огромном зале, стены и потолок которого терялись во тьме, за шестиугольным столом сидели трое. На столе стояли изящные бокалы, оправленные серебром, а в них в пламени свечей искрилось рубиновое вино. Трое смотрели в большое зеркало, встроенное в центр стола.
На лице одного, молодого человека в строгом костюме и галстуке, играла довольная усмешка, спрятавшаяся в уголках губ. Второй, могучий высокий старец в богато расшитой мантии, нервно поглаживал окладистую бороду, положив вторую руку на эфес меча украшенный большим изумрудом. На лице третьего, благообразного человека в белой хламиде, невозможно было прочесть ничего, и только в ярко-красных, как будто пылающих, глазах плясали озорные золотистые искорки.
Она как темная, только светлая. (с) HaTaIIIKa
Дверь распахнулась, и Макс по инерции сделал два шага вперед, после чего остановился и разинул рот. Ему стало казаться, что он наконец-то сошел с ума, и было от чего. После тишины и полумрака антикварной лавки на него внезапно обрушился поток солнечного света и оглушающая какофония различных звуков. Вместо пустынной набережной, поливаемой косыми струями дождя, он увидел широкий и абсолютно незнакомый проспект, по которому в разных направлениях перемещалась пестрая толпа, галдящая на десятках наречий. По центру улицы сплошным потоком двигались разнообразные и, порой весьма причудливые машины, а вперемешку с ними шагали, скакали и ползли разные ездовые животные, некоторые даже близко не напоминающие лошадей.
Тут что-то с силой толкнуло Макса в плечо. Повернувшись, он увидел нависающую над ним клыкастую морду, покрытую то ли кожей, то ли шкурой зеленоватого оттенка. Эта морда проревела ему прямо в лицо, обдав волной неслабого перегара:
— Смотри куда прешь!
Запутавшись в собственных ногах, Макс метнулся в сторону и мимо него протрусила группа здоровенных фигур одетых в одинаковую, до боли знакомую пятнисто-зеленую форму. На головах у них красовались каски с пластиковыми забралами, за которыми угадывались «лица» точь в точь как у его недавнего знакомого, а на плече у каждого висело нечто весьма напоминающее автоматическую винтовку.
Едва переведя дыхание, Макс заметил, что на него надвигается внушительная процессия, состоящая из пяти стройных высоких воинов в черных бархатных камзолах и сверкающих кольчугах, восседающих на белоснежных жеребцах и богато украшенного паланкина, несомого восьмеркой небольших человекообразных созданий с кожей кирпичного оттенка, уродливыми носами и длиннющими ушами.
Предусмотрительно отойдя в сторону, Макс продолжал наблюдать за проходящей процессией. Когда паланкин поравнялся с ним, его полог внезапно приоткрылся, и оттуда выглянуло самое прекрасное из когда-либо виденных им существ. Это была юная девушка с тонкими и изящными чертами лица и большими, чуть раскосыми изумрудными глазами. И все это великолепие было обрамлено густыми волнами волос цвета воронова крыла, из которых озорно выглядывали кончики чуть заостренных ушек. Взгляд этого неземного существа на секунду задержался на Максе, и ее губы тронула едва заметная улыбка.
Макс поймал себя на том, что как идиот стоит с отвисшей челюстью и поспешно захлопнул рот, после чего огляделся по сторонам и окликнул невысокого коренастого мужичка с окладистой ухоженной бородой, по краям заплетенной цветными лентами:
— Эй, уважаемый! Вы случайно не знаете, что это была за девушка со столь внушительным эскортом?
— Ха! Девушка! – мужичок зашелся в басистом хохоте, а отсмеявшись, утер глаза рукавом и ответил:
— Чтоб ты знал, парень, это была правительница одного из могущественнейших эльфийских домов и пару дней назад она отметила свое трехтысячелетие. Ух и славная же была пьянка скажу я тебе! Ладно, бывай!
С этими словами он хлопнул Макса по плечу так, что тот присел и, опять захохотав, направился дальше.
«Наверное, мне все это снится», — решил Макс и с силой ущипнул себя за руку, но, как и следовало ожидать, вокруг абсолютно ничего не изменилось. Следующая мысль, посетившая его голову, была потрясающей по своей логичности – «если я попал сюда через дверь, то надо просто войти в нее обратно и по душам поговорить с тем самым стариканом». Воспрянув духом, Макс повернулся к той стороне улицы, с которой он недавно выскочил в толпу, но все, что он там увидел – сплошную стену, сложенную из огромных глыб серого камня, за которой угадывались крыши каких-то строений, а высоко в небо вонзался острый шпиль башни. И стена эта тянулась в обе стороны, на сколько достигал взгляд, что исключало всякую возможность ошибки.
Она как темная, только светлая. (с) HaTaIIIKa
Бесплатные консультации
Виноват тот , кто двигался. Всегда так было. Ты и виноват,ключевая фраза Я ЗАДЕЛ . Я представил себе эту ситуацию. Чтобы задеть (как я понял) боковое зеркало Оки (не своим боковым зеркалом, а крылом, например) это надо ездить на танке.
а знаков там не было что ли? Грубое не грубое, но это нарушение, полоса предназначена для транспорта, поворачивающего с другой стороны улицы. Правее не значит заезжать дальше основной трассы. Если к примеру налево поворачивает дорога в.
Загрузка...
